Климанов Л. Г. Ученый и коллекционер, «известный всей России, еще более Европе» // Репрессированная наука. Л., 1991.
Лихачев Н.П. Воспоминания библиофила и собирателя документов и автографов / Публ., предисл., примеч. Л. Г. Климанова // Книга: Исследования и материалы. М. 1991. Сб. 62. С. 192-211.
П. А. Головнин. Дворянский род Лихачевых в истории России. К 150-летию со дня рождения академика Н. П. Лихачева // ВИД. Вып. XXXII. СПб., 2013.
Панченко Е.З. По страницам «Генеалогической истории одной помещичьей библиотеки» // Невский библиофил. — СПб., 2022. — Вып. 26. — С. 109-149 : ил.
Дом Н. П. Лихачева (Петрозаводская, 7)
На одной из тихих улиц Петроградской стороны стоит внешне ничем не примечательное здание с мемориальной доской: «В этом доме с 1902 по 1936 г. жил и работал выдающийся историк академик Николай Петрович Лихачев». Сейчас в здании размещается Санкт-Петербургский институт истории РАН. Возможно, уже в ближайшем будущем его официальным названием станет «Дом Н. П. Лихачева».
Н. П. Лихачев (1862—1936) вырос в дворянской семье в селе Полянки-Никольское на Волге, окончил Казанский университет, но именно с Петербургом связаны долгие годы его выдающегося служения науке и культуре: преподавание в Археологическом институте, деятельность на посту помощника директора Императорской Публичной библиотеки, исследовательская работа источниковеда, палеографа, генеалога, искусствоведа, собирание коллекций икон, печатей, древневосточных глиняных табличек, монет, автографов исторических деятелей, составление огромной библиотеки…
В 1894 году Н. П. Лихачев женился на Наталии Геннадьевне Карповой, дочери историка Г. Ф. Карпова. По материнской линии жена Лихачева происходила из семьи промышленников Морозовых. Идея строительства дома для быстро растущей семьи принадлежала богатой теще Н. П. Лихачева Анне Тимофеевне Карповой. Сын Лихачевых Г. Н. Лихачев так пишет об этом в своих мемуарах: «Когда у моей матери родилось пять человек детей и она, по обычаю тех времен, не собиралась ограничиваться этим числом, (всего нас было 9 человек), бабушка решила построить дом для столь большой семьи… Так и возник в 1903 году особняк на Петрозаводской улице, построенный на средства бабушки».[i] Официально домом владела Наталия Геннадьевна. 21 марта 1902 г. была засвидетельствована купчая крепость, согласно которой жена надворного советника Н. Г. Лихачева приобрела «пустопорожний участок земли» на Петрозаводской улице за семнадцать тысяч рублей.[ii] А 31 мая того же года техническое отделение Санкт-Петербургской Городской управы постановлением № 81 разрешило «построить под литером «А» 2-х этажный кирпичный дом с нежилым подвалом».[iii] Дом проектировал петербургский архитектор Е. С. Воротилов (1836—1910), построивший здание астрономической обсерватории Санкт-Петербургского университета, новый корпус Публичной библиотеки на пл. Островского, 3 — пер. Крылова, 4 и ряд других.[iv]
«Снаружи особняк на Петрозаводской был чрезвычайно прост — никакой архитектуры. Говорят, что архитектор даже отказался от денег за фасад. Это была воля отца — он не хотел, чтобы дом выделялся из общей массы домов — тогда окраины Петербурга», — пишет Г. Н. Лихачев.[v] Особенностью устройства дома были «грандиозные» коридоры и примыкающий к ним ряд комнат. Это также было пожеланием Н. П. Лихачева: «…он говорил, что неизвестно, что будет в будущем, а такой дом можно отдать под учебное заведение».[vi] Действительно, необычная для частного особняка планировка впоследствии оказалась удобна для работы научного института.
В последующие годы (в 1904 и 1909) Н. Г. Лихачева купила еще два прилегающих к дому участка земли. 14 июня 1911 г. Санкт-Петербургской управой было разрешено «возведение 2-х этажной каменной пристройки под литером «Б» к лицевому дому под литером «А»».[vii] В этом флигеле в советское время размещался отдел «Книга-почтой» Академкниги, затем один из академических книжных магазинов (в наст, время закрыт). В 1912 г. было получено разрешение надстроить третьи этажи домов под литерами «А» и «Б». Когда дом стал трехэтажным, весь верхний этаж был отдан детям. На втором размещались большая столовая, гостиная, спальни родителей, две комнаты бабушки А. Т. Карповой, служащие и для других приезжающих гостей. На первом этаже находилась библиотека и собрания Н. П. Лихачева, но они так быстро росли, что постепенно заняли лестницу и коридор на втором этаже.[viii] «В общем, — вспоминает Г. Н. Лихачев, — дом был чрезвычайно хорошо спланирован для решения двух задач, поставленных перед ним, — дать прекрасное помещение для воспитания детей (царство мамы) и помещение для грандиозной библиотеки и коллекций (царство папы)… Его мир — это был первый этаж Петрозаводской, где он мог полностью удовлетворить свою всепоглощающую страсть к научной работе…».[ix]
Библиотека Н. П. Лихачева размещалась в десяти комнатах. Картотеки не было; обладая великолепной памятью, он всегда знал, где находится нужная книга или документ.[x] Хозяин с готовностью делился своими богатствами с коллегами-учеными. В разные годы с материалами его коллекций работали востоковеды М. В. Никольский, И. А. Орбели, Г. В. Церетели и В. К. Шилейко, филологи Г. Э. Зенгер, И. И. Холодняк, В. Ф. Шишмарев, византинисты В. Н. Бенешевич и А. И. Пападопуло-Керамевс.[xi] Н. П. Лихачев поддерживал дружеские отношения с библиографом И. А. Бычковым, директором Публичной библиотеки Д. Ф. Кобеко, византинистом Н. П. Кондаковым, нумизматом А. В. Орешниковым[xii]; в 1920-е гг. на Петрозаводскую часто заходил живший на Каменноостровском историк С. Ф. Платонов.[xiii] Задушевным другом Н. П. Лихачева и всей семьи был сотрудник Публичной библиотеки археограф Владимир Владимирович Майков.[xiv] Подолгу гостил в доме его тезка В. В. фон Мекк, женатый на младшей сестре Наталии Геннадьевны, искусствовед и меценат, представитель знаменитой семьи железнодорожных предпринимателей.[xv]
Особый интерес вызывала коллекция икон, которую Н. П. Лихачев начал собирать с первых лет жизни в Петербурге. Собрание было крупнейшим среди частных коллекций, — к 1913 г. число икон достигло почти полутора тысяч и они занимали весь дом.[xvi] «Кто только не приезжал на Петрозаводскую осматривать собрание икон. Тут были великие князья, высокопоставленные лица, целая плеяда митрополитов и архиереев и разнообразные духовные лица как православной, так и католической церкви. <…> Многие знаменитые художники,[xvii] искусствоведы, многочисленные как русские, так и иностранные ученые. А иногда и просто одиночки — любители икон. Если папа был дома, то сам показывал иконы, иногда приходилось это делать маме.<…> Да, если бы вещи могли говорить, то много интересного могла рассказать деревянная вешалка, которая до настоящего времени стоит внизу, сразу у входа в доме на Петрозаводской, — какие только шинели, пальто, шубы на ней не висели».[xviii] В девятисотые годы собирание икон стало модным увлечением, и цены резко выросли. У Лихачева уже не хватало средств для пополнения коллекции. Собрание икон было продано в 1913 г. за 300 тысяч рублей[xix] и передано в музей Императора Александра III (Русский музей). Как пишет Г. Н. Лихачев, за коллекцию деньги лично уплатил Николай И.[xx] Расставание с собранием болезненно переживал и сам Николай Петрович и вся семья. Но теперь, располагая значительными средствами, он мог формировать другие коллекции, прежде всего те, что имели отношение к истории письменности.
Ежегодно (до Первой мировой войны) Н. П. Лихачев ездил в Европу или страны Востока — Египет, Турцию,[xxi] изучал документы в архивах и обходил антикваров. На Петрозаводской его утро начиналось с просмотра обширной почты, которая по объему была такой же, как почта всех остальных жителей квартала.[xxii] Переписка велась с сотнями адресатов — историками, коллекционерами автографов, нумизматами, библиотекарями, архивистами и антикварами.[xxiii] В книгах из лихачевской библиотеки еще и сейчас можно найти надписанные на разных языках конверты писем и книжных бандеролей, счета книготорговых фирм, закладки с номерами лотов. Почти ежедневно Лихачев посещал букинистов на Литейном.[xxiv] Его «знали все букинисты и антиквары России, да и Европы; он очень ценил эти связи, которые давали ему возможность получать многое из первых рук, а не после наценок, когда вещи переходили от одного к другому продавцу».[xxv]
Кабинет Н. П. Лихачева с огромным столом, заполненным книгами, запечатлен на одном из его фотопортретов[xxvi] и на хорошо известном книжном знаке ученого, выполненном искусствоведом и художником Н. Е. Макаренко. Работал Н. П. Лихачев по ночам, при свечах. Электричества не любил, поэтому оно появилось в доме сначала только на втором этаже. Электрическое освещение на первый этаж провели во время одной из поездок коллекционера в Европу, чем вызвали его неудовольствие. Телефон был установлен только на втором этаже, на первом — оставался под запретом.[xxvii] Дети в кабинет и библиотеку отца не допускались: «…С самого раннего детства для нас первый этаж, с его таинственным содержанием, был священным храмом, куда мы стремились попасть хоть на минуту».[xxviii] Сын Лихачева Геннадий впервые увидел книжные сокровища отца, когда ему было уже 17 лет: «…размеренная ночная работа отца иногда прерывалась, это были случаи, когда у нас останавливался кто-нибудь, кому папа хотел показать свои коллекции. Тогда проходили ночные экскурсии по первому этажу. Лично я принял участие в таких ночных торжествах в 1916 году, когда папа показывал свои сокровища моему дяде В. В. фон Мекку. Что только не прошло перед моими глазами. Я помню крошечное издание басен Крылова, которое возможно было запрятать в карман для часов, и тут же церковные ноты в деревянном переплете, по размеру и весу недоступные для подъема одному человеку. Особо много мы рассматривали разнообразные роскошно разрисованные грамоты на ордена, чины и звания. Как художнику, дяде Воле были показаны чертежи Микеланджело, роскошно иллюстрированные старые книги и, конечно, автографы многих исторических личностей. Осмотр кончился в шесть часов утра, а я в восемь уехал в гимназию и весь день ходил под впечатлением первой, но дивной бессонной ночи».[xxix]
В доме на Петрозаводской жили гувернантки и гувернеры, «в детских царила няня Анна Ануфриевна», нанимались кухарка и прачка. Главными фигурами среди прислуги был лакей Никифор, который обслуживал только хозяина дома, и его жена Мария Егоровна, личная горничная хозяйки.[xxx] Никифор «жил в первом этаже, в комнате при входе в библиотеку и являлся стражем первого этажа. Пройти в комнаты отца без контроля Никифора было невозможно… Никифор подавал к столу, вел покупки и все хозяйство. Он представлял дом, и Петрозаводская без Никифора была немыслимой».[xxxi]
Бабушка Анна Тимофеевна и Наталия Геннадьевна были убеждены, что детям для здоровья надо обязательно пить свежее молоко, поэтому Никифору, который был родом из деревни, было поручено еще и содержание в доме на Петрозаводской коровы. Мало того, в большом подвальном помещении жили куры.[xxxii] Рядом с домом, на свободном от построек участке, был разбит сад с кустами сирени.[xxxiii] «… мы сидели за столом в саду. Почтенный старик, каким в моей памяти остался Николай Петрович Лихачев, разливал чай. Помню, что я играл, бегал в этом саду после чаепития», — вспоминает историк А. Н. Цамутали, который ребенком был в гостях в доме на Петрозаводской в середине 1930-х.[xxxiv]
Революции 1917 г. разрушили уклад жизни дома Лихачевых. Семья переехала к А. Т. Карповой в Москву, сам же Николай Петрович остался в Петрограде, чтобы сохранить дом и коллекции. Весной 1918 г. удалось получить от Наркомата по заведованию дворцами и музеями республики, а затем от исполкома Петроградского райсовета охранные удостоверения о том, что дом ученого «как содержащий особо важные научные собрания, библиотеку и архив по истории и археологии» реквизиции не подлежит.[xxxv] Вскоре Н. П. Лихачев передал хранящиеся в доме коллекции в ведение Археологического института, а в 1920 г. — Академии истории материальной культуры.[xxxvi] Реквизиции удалось избежать, но это была не единственная опасность: дом почти не отапливался, коллекции страдали от сырости и мороза. Зимой 1921 г. лопнули трубы водопровода, и вода залила комнату с книгами XVIII века. В промерзшей комнате часть книг превратилась просто в куски льда;[xxxvii] серьезно пострадали от морозов и «глиняные таблетки» — клинописные таблички древней Месопотамии.[xxxviii] Н. П. Лихачев с горечью сознавал, что большинству его научных планов, ради которых совершалась многолетняя кропотливая работа, уже не суждено сбыться: «…чрезвычайно активная деятельность, сношения с сотнями лиц и ежедневные получения писем и каталогов сменились кабинетным безмолвием — когда ни одного письма, ни одного каталога. Горделивые мечтания о грандиозных изданиях, о показательном музее, о ряде специальных исследований — заменились грустным сознанием вынужденной беспомощности!».[xxxix]
И все же Музей палеографии на Петрозаводской (сначала он назывался Палеографический кабинет) был создан. С 1925 г. Музей находился в ведении Академии наук как самостоятельное учреждение, а сам Н. П. Лихачев, избранный в том же году в действительные члены Академии, был назначен его директором, -впрочем, музею по штату, кроме директора, был положен только один научный сотрудник — им была З. Н. Шамонина, сестра жены С. Ф. Платонова.[xl] К концу 1920-х гг. Музей палеографии занимал более 20 комнат в первом и втором этажах дома[xli]; в нем были «представлены главнейшие системы древних письмен и образцы различных отраслей в области западноевропейской дипломатики».[xlii] В витринах, шкафах и вдоль стен располагались: памятники иероглифической письменности Древнего Египта, клинописного письма Месопотамии, коптские каменные стелы, античные — древнегреческие и латинские — фрагменты надписей на мраморе и керамике, арабские надгробия, надписанные образцы фаянса средневековой Италии, пергаментные свитки, листы со средневековыми миниатюрами и орнаментами и многое другое.[xliii]
После кончины матери в 1925 г. вернулась из Москвы Наталия Геннадьевна. Семья Лихачевых опять собралась на Петрозаводской, где жилым остался только третий этаж дома. Дети выросли, появились внуки. «Папа работал внизу и часто поднимался на третий этаж, где жила мама и все семейство. Он стал деятельно принимать участие в жизни молодежи. Торжественно, а иногда под секретом, приносил совершенно необыкновенные книги, которые читались всеми».[xliv]
В январе 1930 г. Н. П. Лихачев был арестован по «Академическому делу», а через год чрезвычайным Общим собранием АН СССР исключен из действительных членов на основании «установленного факта участия в контрреволюционном заговоре». Он провел более полутора лет в заключении, затем был выслан в Астрахань. В ссылке, лишенный прав и средств, Н. П. Лихачев еще пытался предотвратить распыление музея.[xlv] Спасти музей не удалось. Когда в 1933 г. больному Лихачеву разрешили вернуться в Ленинград, дом на Петрозаводской был пуст: его отдали под общежитие аспирантов, а собиравшиеся десятками лет научные коллекции были вывезены и впоследствии рассредоточены по разным учреждениям (сейчас фрагменты лихачевского музея находятся в Эрмитаже, Институте восточных рукописей, Государственном Историческом музее; книги — в Библиотеке Академии наук и ее отделах, в библиотеке Музея религии и многих других книжных собраниях). После возвращения Николая Петровича из ссылки, семья ютилась в нескольких комнатах третьего этажа, куда попадали по черной лестнице. Создатель музея «ни разу не зашел на первый этаж Петрозаводской, видеть пустые комнаты, голые стены, ранее заполненные шкафами с книгами, он не мог».[xlvi] Бывший академик был лишен возможности заниматься научной работой. Он умер в 1936 г.
На Петрозаводской осталась жить Наталия Геннадьевна с дочерями Анной и Марией, которые умерли в блокадную зиму 1941—1942 гг.,[xlvii] и двумя внуками. В феврале 1946 г. в Ленинград приехал Г. Н. Лихачев. В доме он нашел разбросанные повсюду остатки семейного архива. То, что удалось спасти, находится сейчас в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН.[xlviii]
В 1962 г. в журнале «Советская археология» была напечатана статья В. Л. Янина «К столетию со дня рождения Н. П. Лихачева»,[xlix] — так, спустя десятилетия забвения, было восстановлено доброе имя ученого. Знаменательное событие произошло в 1966 г.: в дом на Петрозаводской переехал Институт истории (тогда Ленинградское отделение Института истории АН СССР — ЛОИИ), который до этого размещался в главном здании Библиотеки Академии наук на Васильевском острове. ЛОИИ было образовано в 1936 г. на основе нескольких учреждений, в том числе Института книги, документа и письма (ИКДП), который, в свою очередь, основывался на материалах лихачевского Музея палеографии. В библиотеке и архиве Института истории хранятся далеко не все книги и документы, собранные Н. П. Лихачевым, но все-таки их здесь больше, чем где-либо. Таким образом, переезд института означал, в какой-то степени, возвращение лихачевских коллекций в их прежний дом. В 1973 г. на здании института появилась памятная доска.
В институте на Петрозаводской успели побывать жившие в Москве сыновья Н. П. Лихачева — Геннадий Николаевич (автор «Воспоминаний») и Алексей Николаевич,[l] частым гостем здесь была внучка, археограф Ольга Петровна Лихачева; в 2016 г. дом деда впервые посетила дочь А. Н. Лихачева Наталья Алексеевна Кондратова. Дом сохранил внешний облик, осталась внутренняя структура этажей с длинными рядами комнат вдоль коридоров, выходящих на парадную и черную лестницы. Выложенная черно-белой мозаикой метлахская плитка при входе в дом и узорные металлические балясины парадной лестницы вполне типичны для петербургских домов начала XX в., но здесь они лучше сохранились. Уже больше ста лет окнам с необычным механизмом открывания рам и фигурными ручками. В доме два мраморных камина (в кабинете директора института и в одном из библиотечных хранилищ), кафельная печь (коридор второго этажа); кое-где сохранилась лепнина на потолке (канцелярия, кабинет директора, вестибюль). И, как при прежнем хозяине, книжные шкафы стоят вдоль коридоров — теперь уже всех трех этажей.
Панченко Е. З.
гл. библиограф отдела БАН при СПбИИ РАН
Опубликовано: Фонтанка. Культурно-исторический альманах. 2017. № 22. С. 6-20
[i] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева как источник по истории «Дома Лихачева» и его обитателей // Наследие Николая Петровича Лихачева : интерпретация текста и образа. СПб., 2014. С. 12. (Труды Государственного Эрмитажа; т. 71).
[ii] Плешков В. Н. Из истории дома Н. П. Лихачева в Санкт-Петербурге (ул. Петрозаводская, д. 7) // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 29. СПб., 2005. С. 517.
[iii] Там же. С. 518.
[iv] Плешков В. Н. Из истории дома Н.П. Лихачева… С. 518
[v] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н Лихачева… С. 13
[vi] Там же.
[vii] Плешков В. Н. Из истории дома Н. П. Лихачева… С. 518.
[viii] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 12.
[ix] Там же. С. 13.
[x] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 14.
[xi] Там же. С. 15; Музей палеографии. Л., 1925. С. 7-8.
[xii] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 15.
[xiii] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 73. Здесь и далее я ссылаюсь на неопубликованные фрагменты «Воспоминаний» Г. Н. Лихачева по копии рукописи, любезно мне предоставленной внучкой Н. П. Лихачева Н. А. Кондратовой.
[xiv] Там же. С. 50.
[xv] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 61.
[xvi] Там же. С. 3; Климанов Л. Г. Николай Петрович Лихачев — коллекционер «сказочного размаха» // Из коллекций академика Н. П. Лихачева: каталог выставки. СПб, 1993 С. 23.
[xvii] Г. Н. Лихачев называет М. В. Нестерова, который подолгу изучал и копировал иконы (Лихачев Г.Н. Воспоминания. С. 39).
[xviii] Г. Н. Воспоминания. С. 37. К сожалению, деревянная вешалка, которую Г. Н. Лихачев видел в Институте истории во второй половине 1960-х гг., до наших дней не сохранилась.
[xix] Климанов Л. Г Николай Петрович Лихачев… С. 24.
[xx] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 3.
[xxi] Климанов Л. Г. Николай Петрович Лихачев… С. 18.
[xxii] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 27.
[xxiii] Климанов Л. Г. Н. П. Лихачев-коллекционер и его связи : антиквары, коллекционеры, ученые (по различным источникам) // «Звучат лишь письмена…» : к 150-летию со дня рождения академика Николая Петровича Лихачева. СПб., 2012. С. 565-593.
[xxiv] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 14.
[xxv] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 45.
[xxvi] Климанов Л. Г. Николай Петрович Лихачев… С. 21.
[xxvii] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 14.
[xxviii] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 13
[xxix] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 32.
[xxx] Там же. С. 21-22.
[xxxi] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 13.
[xxxii] Там же.
[xxxiii] Лихачев Г. Н. Воспоминания. С. 23.
[xxxiv] Цамутали А. Н. Воспоминания о семье Н. П. Лихачева // Наследие Николая Петровича Лихачева : интерпретация текста и образа. СПб., 2014. С. 23. (Труды Государственного Эрмитажа; т. 71).
[xxxv] Климанов Л. Г. Николай Петрович Лихачев… С. 26.
[xxxvi] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 15
[xxxvii] Там же. С.15-16.
[xxxviii] Музей палеографии… С. 4.
[xxxix] Лихачев Н. П. Воспоминания библиофила и собирателя документов и автографов // Книга: исследования и материалы. Сб. 62. М, 1991. С. 194-195.
[xl] Музей палеографии… С. 8.
[xli] Мещерская Е. Н., Пиотровская Е. К. Музей палеографии академика Н. П. Лихачева и его судьба (1925—1930) // «Звучат лишь письмена…» : к 150-летию со дня рождения академика Н. П. Лихачева. СПб., 2012. С. 56-57
[xlii] Музей палеографии… С. 2.
[xliii] Там же. С. 2-6.
[xliv] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 16
[xlv] Климанов Л. Г. Ученый и коллекционер, «известный всей России, еще более Европе» // Репрессированная наука. Л., 1991. С. 433-434.
[xlvi] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г. Н. Лихачева… С. 17.
[xlvii] Цамутали А. Н. Воспоминания о семье Н. П. Лихачева… С 25
[xlviii] Гайдуков П. Г., Шишкин В. С, Янин В. Л. «Воспоминания» Г, Н Лихачева… С 18
[xlix] Янин В. Л. К столетию со дня рождения Н. П. Лихачева // Советская археология. 1962. №2. С. 10-16.
[l] Цамутали А. Н. Воспоминания о семье Н. П. Лихачева… С. 28.
